Ирина Аркадьевна родилась в простой советской семье, в которой папа любил маму, а мама — папу. Они трудились, заботились друг о друге, почитали пожилых родственников и обожали дочь.
Ирине казалось, что так будет всегда — тыл, защита, опора. Один за всех и все за одного. Последнее приятное воспоминание — она получает школьный аттестат, они вместе гуляют по городу, едят мороженое и радуются предстоящему лету.
А потом все резко закончилось. Ирину предали. По крайней мере, она так считает и вот что рассказывает спустя 30 лет:
«Папа сказал, что у него появилась другая женщина и она ждет от него ребенка, ушел из семьи.
У мамы стало получаться зарабатывать деньги. Она пропадала на фирме, строила дом, окунулась с головой в планировки и отделку, летала за границу на выставки. Казалось, что только это ей и интересно.
До Ирины никому не было дела.
— Сколько лет вам было на тот момент? — спрашиваю я. — Больше 18? Девушка в этом возрасте дистанцируется от семьи. Думает о том, как завести свою собственную. Жизнь родителей мало волнует. Все живы-здоровы, и хорошо.
Но Ирина рассказывает, как сложно переживала «распад» семьи, как едва не вылетела из института за неуспеваемость. Как делала все возможное, чтобы родители образумились, но они словно не замечали ее страданий.
«Меня предали мои самые близкие люди. С этой травмой я живу всю жизнь».
Я долго думала над этой фразой. Предали или нет. Нам всем хочется, чтобы счастливые деньки не заканчивались, но жизнь — это смена сезонов, форте и пиано, взлеты и падения.
У взрослых испортились отношения, они пошли разными дорогами. Ребенок — сыт, одет, обут. Получает образование. Так же любим, как прежде. Какие могут быть претензии?
Обидно, что все идет не так, как мечталось, а по-другому. Но с этим ничего не поделать. А жить с обидой в душе — как тащить тяжеленный, но бессмысленный груз в гору.
На долгие годы мне запомнилась фраза Ирины. Она процитировала Владимира Высоцкого:
Если отвернулись — значит не любили.
Мне показалось, что эти слова слишком резкие. Эмоций, неприятия в них больше, чем истины.
Любили, конечно. Но предпочли жить так, как посчитали нужным. Стоит ли за это их ненавидеть? А может, надо порадоваться за них?
Я не стала переубеждать Ирину.
В конце-концов, родители не обязаны нянчиться с великовозрастной дочерью до пенсии. Ревность к отцу понятна, но мать-то в чем провинилась?
Позже у Сомерсета Моэма, автора книг «Театр» и «Бремя страстей человеческих» нашла мудрые слова на эту тему:
Когда вы станете старше, вы поймете, что в мире можно хоть как-нибудь жить только при одном непременном условии: надо понять, что эгоизм — это естественное свойство человека.
Вы требуете бескорыстия от других, но это ведь чудовищная претензия: вы хотите, чтобы они пожертвовали своими желаниями ради ваших. С какой стати?
Когда вы примиритесь с мыслью, что каждый живет только для себя, вы будете куда снисходительнее к своим ближним. Они перестанут обманывать ваши надежды, и вы начнете относиться к ним куда милосерднее. Люди стремятся в жизни только к одному — к наслаждению.